Главная » 2015»Март»9 » Перевод рассказа Майли Мелоу "Трэвис Б."
19:59
Перевод рассказа Майли Мелоу "Трэвис Б."
Женщина – скорее девушка – стояла возле стола учителя. У нее были вьющиеся светлые волосы, на ней была серая шерстяная юбка и голубой свитер, а также очки в проволочной оправе. Она повесила свой красный пуховик над стулом учителя, и достала какие-то бумаги из портфеля. Она была худенькая, выглядела усталой и нервной. Все затихли, и ждали, когда она заговорит.
Пока безымянный фильм Келли Рейхард с Мишель Уильямс и Кристен Стюарт основан на сборнике рассказов писательницы Майли Мэлоу «Половина любви». Один из рассказов, напечатанный в журнале The New Yorker 28 октября 2002 года на страницах 94-100, посвящен молодому адвокату Бет Трэвис, которую в фильме и должна сыграть Кристен. Он называется «Трэвис Б.».
Трэвис Б.
Резюме: Чет Логан рос в городке Логан, штат Монтана, в то время, когда дети все еще болели полиэмиэлитом. И Логан им заболел в 2 года. Он выздоровел, но его нога стала кривой и ему было сложно одевать носок, а его мама с тех пор считала, что он умрет молодым. Когда ему исполнилось 14 лет, он стал кататься на самых диких и необъезженных лошадях, чтобы доказать ей – он непобедим, но в итоге они его сбрасывали с себя и пинали копытами. Тогда он вывел теорию, что лошади не могут быть застенчивыми, потому что они дикие; они быстры и сильны, потому что в течении миллионов лет у них был выбор: или бежать и сопротивляться, или стать чьим-то обедом.
- Ты хочешь сказать, что они все дикие, - сказал отец, когда Чет рассказал о своей теории.
Он не мог объяснить, но его отец был неправ. Есть отличия в словах, и он вкладывал свое значение в слово «дикий», и это было совсем не то, что люди говорят о «диких животных».
Чет был маленький и жилистый, но из-за проблем с ногой ему было трудно забираться на лошадь, к 18 годам он сломал правую коленную чашечку, правую ногу, а также левую бедренную кость. Его отец привез его в больницу Грейт-Фоллс, где врачи поставили стальной стержень в здоровой ноге от бедра до колена. С тех пор, он шел, покачиваясь и наклоняясь всем телом вперед, как будто он обращается к себе, чтобы задать вопрос.
Его небольшой рост достался ему от матери, которая была на три четверти индианкой; его отец был ирландцем и потому обладал большим телосложением. У отца были смутные мечты о судьбе своих сыновей, но не было никаких идей, чтобы воплотить эти мечты в жизнь. Старший брат Чета пошел в армию. Наблюдая за братом в красивом мундире, здоровом и высоком, Чет часто задумывался, почему судьба так неравномерно распределила качества двум братьям: один маленький и больной, другой сильный и привлекательный.
Он уехал из дому в 20, просто отправился на север. Устроился на работу – кормить коров в зиму на одной из ферм, когда владельцы переехали в город, чтобы дети могли ходить в школу. Если дорогу не заметало снегом, то он ходил в гости на соседние фермы, но чаще всего он жил один. У него была еда и хороший набор ТВ-каналов. У него были журналы с девушками, которые он часто рассматривал. Он кормил коров, лечил их – если они заболевали. Он встретил свой 21-ый день рождения в теплых кальсонах, двух фланелевых рубашках и зимнем пальто, разогрев себе на ужин суп из консервной банки. Но он испугался за себя той зимой, он почувствовал что-то опасное в себе, что может вырваться наружу, если он будет продолжать жить один.
Весной он получил работу в городе Биллингс в офисе с дружным коллективом и перерывами на кофе, когда ведутся разговоры о родео и спорте. Он настолько полюбился начальству, что ему предложили работу в главном офисе кампании в Чикаго. Он пришел в свою арендованную квартиру, смотрел на свое вставное бедро и понял, что через 3 года офисной работы, без движения, он окажется в инвалидном кресле. Он бросил работу и таскал тюки все лето, испытывая боль каждый раз, когда сильно ударял ими о свое бедро.
Этой зимой, он устроился на другую работу, возле городка Глендайв, на границе Северной Дакоты. Он выбрал восток страны, а не север, потому что устал от снега и холода. Он жил в изолированном помещении, построенном из сарая, с телевизором, диваном, плитой, и холодильником. Он купил несколько новых журналов с девушками, смотрел сериал "Старски & Хатч" и местные новости. Ночью он услышал лошадей, движущихся в стойлах. Но он ошибался на счет снега – тот повалил в октябре. Он встретил Рождество с пакетом чипсов и письмом от своей матери, но в январе он снова испугался самого себя. Страх не был таким как всегда. Это началось как жужжащее ощущение вокруг его спинного мозга, симптом без причины.
Фермер оставил ему грузовик, и Чет поехал по заснеженной дороге в город. Кафе было открыто, но он не был голоден. Магазины были закрыты. Газовые насосы виднелись в лучах фонарей. Он свернул с главной улицы, чтобы не петлятьпо городу, и поехал к школе. Свет горел над входом в здание, люди оставляли свои автомобили на стоянке и происходили внутр. Он затормозил, припарковался на улице, и наблюдал за ними. Наконец, он вышел из машины, надвинул воротник от холода, и последовал за людьми внутрь.
- Нам нужно в класс для занятий страшеклассников, - сказал один из мужчин.
Женщина – скорее девушка – стояла возле стола учителя. У нее были вьющиеся светлые волосы, на ней была серая шерстяная юбка и голубой свитер, а также очки в проволочной оправе. Она повесила свой красный пуховик над стулом учителя, и достала какие-то бумаги из портфеля. Она была худенькая, выглядела усталой и нервной. Все затихли, и ждали, когда она заговорит.
- Я никогда не делала этого раньше, - сказала она. – Даже не знаю с чего начать. Вы хотите представиться? - Мы все знаем друг друга, - сказала седовласая женщина. - Но она нас не знает, - быстро вставила другая женщина. - Вы можете мне скачать, что хотите изучать на наших уроках права? – спросила молодая учительница.
Взрослые ученики посмотрели друг на друга.
- Не думаю, что мы хоть что-то понимаем в этом, - сказал кто-то с задней парты. - Поэтому мы и здесь, - снова отозвалась женщина.
Девушка беспомощно смотерла на класс несколько секунда, затем повернулась к доске. Ее зад хорошо смотрелся в шерстяной юбке. Она написала «Занятия для взрослых 302» и свое имя – Бет Трэвис. Мел скрипнул на буквах «т» и «р» - многие поморщились от этого звука.
- Если Вы будите держать мел кверху, - сказала пожилая женщина, - при этом сильно сжимая его пальцами, то он скрипеть не будет.
Бет Трэвис покраснела и стала держать мел так, как ей сказали, начав говорить о государственных федеральных законах, и как они применяется к государственной школьной системе. Чет нашел карандаш в его столе, и держал его так, как женщина сказала о меле. Он задавался вопросом, почему никто никогда не показал ему это в его школьные годы. Класс начал делать записи, а Чет сидел в самом конце помещения и слушал. Бет Трэвис была адвокатом. Отец Чета часто рассказывать анекдоты об адвокатах, но там адвокаты никогда не были девчонками. В классе было полно учителей, который спрашивали о правах учеников и родителей. Он даже не представлял, что у учеников есть права. Его мать училась в миссионерской школе Св. Хавьера, где детей индейцев были, если те не разговаривали по-американски. Ему повезло не меньше. Однажды учитель английского языка был его словарем по голове, а учительница математики бросала в него указкой. В целом у него больше не было проблем.
В какой-то момент Бет Дэвис хотела его спросить о чем-то, но одна из учительниц подняла руку и спасла его от вопроса.
В 9 вечера учительницы поблагодарили мисс Трэвис и уверили ее, что она хорошо справилась с занятиями. Они поговаривали о том, чтобы сходить куда-то выпить пива. Он почувствовал, что должен объясниться, а не украдкой исчезнуть среди толпы, поэтому он остановился у ее столика. Бедро болело от долгого сидения. Мисс Трэвис собирала свои вещи в портфель, одетая в свое красное пальто, которое делало ее похожей на воздушный шарик.
- Вы остаетесь? – спросила она. - Нет, мэм, - он приподнялся со стола. - Вы зарегистровались? - Нет, мэм. Я просто увидел, как люди сюда идут и последовал за ними. - Вам нравиться школьное право? Он поразмыслил как ответить на этот вопрос. - Теперь нравится. Она посмотрела на свои часы в виде золотой цепочки. Ее запястья были очень тонкими. - Здесь можно где-то поесть? – спросила она. Мне еще ехать в Миссолу.
Главное шоссе штата Монтана начиналось с границы с Северной Дакоты, потом пересекало города Биллингс и Бозман, задевало родное местечко Чета – Логан, и в конце концов заканчивалось в горах возле городка Миссола, на границе со штатом Айдахо. - Это будет жутко длинный путь, - сказала она.
Она покачала головой, слегка изумленной. - Я устроилась на эту работу еще перед окончанием университета. Я была согласна на любую работу, потому что боялась не погасить свои кредиты за образование. Я даже не знала где этот город Глендейл находится. Похоже он где-то возле Белграда, потому что сюда из Миссолы так далеко ехать. Мне нужно было отказаться. Потом я получила нормальную работу, но начальство посчитало, что я должна ездить сюда на эти уроки. Но на дорогу уходит 9,5 часов, и это при том, что я должна еще работать по утрам. Я никогда не делала ничего более глупого во всей моей жизни. - Я могу показть тебе кафе, - предложил он. Она посмотрела на него оценивающе, размышляя, может ли она ему доверять, а затем сказала: - Хорошо.
Она ехала в своей желтой машине за его грузовиком, и они вместе припарковались. На стоянке, он застеснялся своей неуклюжей походки, но она, кажется, не заметила. Он предположил, что она могла бы найти кафе сама, но он хотел с ней побыть подольше. Они сели вместе за столик, она заказала кофе, бутерброд с индейкой и мороженое, а он попросил официантку принести все это сразу. Он ничего не заказал. Официантка ушла, и Бет Трэвис сняла очки, положив их на стол. Она потерла глаза. - Ты здесь вырос? – спросила она. – Ты знаешь местных учителей? - Нет, мэм.. Она снова нацепила очки: - Мне только 25 лет, не называй меня так.
Он ничего не сказал. Он не был бы в состоянии догадаться о ее возрасте, она была на три года старше, чем он, но это потому что у него в голове она была в качестве преподавателя. Ее волосы напоминали мед. Она не носила никаких колец.
- А как ты попал на занятия? - Просто увидел идущих туда людей.
Она изучала его и, кажется, она должна бояться. Но кафе был ярким, и он старался выглядеть безобидно. Он был безобидный, он в этом уверен.
- Я выглядела дурочкой? – спросила она. - Нет. - А ты еще придешь на занятия? - А когда следующее? - В четверг, - ответила она. Каждый вторник и четверг в течении 9 недель. О Боже. – Она закрыла лицо руками. – Что я наделала?
Он подумал, как он может ей помочь. Он не мог оставить ферму и ездить за ней в Миссолу – это выглядело глупо.
- Я не записан на эти занятия, - все что он смог сказать. - Ты можешь пойти в офис школы, но они никого не проверяют. - Может позже, - неуверенно ответил он.
Принесли ее заказ и она начала есть бутерброд. - Я даже не разбираюсь в школьном праве, - призналась она. – Но я выучу все, чтобы нормально преподавать. А где ты работаешь? - На ферме Хайдена, кормлю коров. Это зимняя работа. - Не хочешь моего бутерброда?
Он покачал головой, и она отодвинула тарелку – и принялась есть мороженное. Мороженное уже таяло. - Могу показать тебе, если ты останешься. - Показать что? - Ферму. Коров. - Я должна вернуться, - сказала она. – Мне на работу утром. - Жаль.
Она посмотрела на часы. - Боже, уже без четверти десять! – Она быстро доела мороженное, залпом выпила кофе, бросила деньги по счету на стол. – Мне нужно бежать.
Он наблюдал как огни города гасли и поехал домой. Четверг не так далек от вторника, а сейчас почти среда. Ему захотелось есть. Он пожалел, что отказался от второй половинки бутерброда, но он такой стеснительный.
Вечером в четверг он приехал к школе раньше всех и долго сидел в грузовике. Одна из учительниц зашла в школу, открыла кабинет для занятий и включила свет. Когда пришло больше людей, он зашел внутрь и занял свое место в конце. Бет Трэвис пришла, сняла пальто и стала доставать бумаги из сумки. Она была в зеленом свитере, синих джинсах и черных ботинках. Бет хорошо выглядела в джинсах, а на ее свитере было написано: «Ключевые решения судов, влияющие на закон об образовании» было написано на раздаточных материалах.
Начался урок, Бет Трэвис задавала вопросы, люди поднимали руки вверх. Чет сидел сзади и смотрел. Было странно видеть преподавателей в роли учеников, которые ведут себя как обычные люди. Он попытался представить своих старых учителей здесь, но не смог. Мужчина чуть старше Чета спросил о повышении заработной платы, и Бет Трэвис ответила, что не является экономистом по труду, но он может поговорить с профсоюзом. Женщины постарше засмеялись и начали подшучивать над мужчиной, называя его подстрекателем. Чет видел, что образуется небольшая группировка. В девять часов некоторые из учащихся снова пошли в бар, а он остался наедине с Бет Трэвис. - Мне нужно запереть дверь, - сказала она.
48 часов он представлял себе, как пригласит ее на обед, но теперь не знал, как бы это сделать. Он никогда никуда не ходил с девушками. В школе были девчонки, которые сочувствовали ему, но он был слишком застенчив или слишком горд, чтобы этим воспользоваться. Вот так он и стоял, чувствуя себя неловко. - Ты пойдешь в кафе? – наконец спросил он. - Только на пять минут, - ответила она. В кафе она заказала из меню то, что можно быстро приготовить. Официантка принесла ей тарелку супа с хлебом, кофе в дорогу и счет. - Я даже не знаю, как тебя зовут, - сказала она, когда официантка отошла. - Чет Моран. Она кивнула, словно это был правильный ответ. - Ты случайно не знаешь никого в городе, кто бы мог преподавать в этом классе? - Я вообще тут никого не знаю. - Можно спросить, что случилось с твоей ногой? Его удивил этот вопрос, но он решил, что она может спрашивать его, о чем угодно, и рассказал ей усечённую версию: полиомиелит, лошади, сломанные кости. - Ты все еще ездишь верхом? Он ответил, что если не будет ездить верхом, то закончит в инвалидном кресле, или в сумасшедшем доме, или и там, и там. Она снова кивнула, словно это опять был правильный ответ, и посмотрела в окно на темную улицу. - Я так боялась, что закончу юридический и окажусь продавцом обуви, - проговорила она. – Прости, что постоянно об этом говорю. Просто я могу думать только о этой поездке.
Эти выходные были самыми длинными в его жизни. Он надраил сбрую лошадей, вычистил их самих до блеска, пока они с подозрением наблюдали за его действиями. Дал лекарство тем телятам, которым оно требовалось, хотя большая часть из них были вполне здоровы и с ревом возвращались к своим матерям, ожидающим их снаружи хлева. Он раздумывал над тем, представляют ли коровы, какие их телята на самом деле, каковы их привычки, запахи. Волнуются ли они, или просто стоят и ждут того, что произойдет дальше?
В комнате он сидел на диване, перелистывая каналы, пока наконец не выключил телевизор. Он лежал на спине, думая о том, как ему ухаживать за девушкой, которая его старше, да еще и юрист. За девушкой, которая жила в противоположном конце штата, и он не мог думать ни о чем, кроме этого расстояния. Ощущая в груди странные чувства, но они не имели никакого отношения к тому беспокойству, которое он испытывал раньше.
В четверг запряг одну из лошадей и поехал на ней в город, оставив грузовик подключенным к оранжевому удлинителю. Дул чинук, ночь была теплой для января, а небо чистым. Поля раскинулись вокруг темным и гладким покрывалом, и только вдали сияли огни города. У школы он привязал лошадь к велосипедной стойке так, чтобы ее не было видно ни от боковой двери, ни со стоянки, где парковались преподаватели. Он вынул толстый целлофановый мешок с овсом из кармана куртки и открыл его. Лошадь фыркнула, а затем начала губами выхватывать зерно их мешка. - Это все, что у меня есть, - проговорил он, запихивая уже пустой мешок в карман. Лошадь подняла голову и принюхалась к странным запахам города. - И не позволь себя украсть, - сказал он лошади.
Когда большинство учителей приехало, он вошел внутрь и занял свое место. Все расселись там же, где сидели на прошлой неделе. Они обсуждали чинук и гадали, растает ли снег. Наконец в класс вошла Бет Трэвис в пуховике и с портфелем. Он был настолько счастлив видеть ее, что сам от себя подобного не ожидал. Она снова была в джинсах, что ему нравилось. Он боялся, что она наденет узкую шерстяную юбку. Она выглядела изможденной и несчастной. А учителя продолжили болтать. - Подкинуть тебя до кафе? – спросил он, когда урок закончился, и все учителя ушли. - О…, - сказала она и отвела взгляд. - Не на грузовике, - быстро добавил он, удивляясь, что могло так испугать женщину в его грузовике. А потом предположил, что это из пространства. – Выйдем наружу, - сказал он.
Она ждала на парковке, пока он отвязывал лошадь и взбирался на нее. Он выехал из-за угла от велосипедной стойки в приподнятом настроении и с ощущением легкости, сидя на лошади так же, как и любой другой наездник, и направился туда, где стояла Бет Трэвис, прижимая к себе портфель. - Ох, боже мой, - воскликнула она. - Не думай об этом, - сказал он. - Дай мне свой портфель. Теперь дай мне руку. Левую ногу ставь на стремя, теперь перекидывай другую ногу.
Она сделала это довольно неуклюже, и он помог ей усесться позади нее. Он поддерживал ее портфель у луки, а она держалась за его куртку, прижимаясь ногами к его бедрам. Он мог думать лишь о том, какой она была теплой в том месте, где она прижималась к основанию его позвоночника. Он ехал по темным улицам, пока не приблизился к главной, и остановился, немного не доезжая ее, прямо за кафе. Он помог ей спуститься, потом сам слез на землю, отдал ей портфель и привязал лошадь. Она посмотрела на него и засмеялась. Он еще ни разу не видел, как она смеется. Ее брови поднялись, а глаза распахнулись, а не сузились, как у большинства людей. Она выглядела пораженной.
В кафе официантка поставила бургер и жаренную картошку напротив Бет Трэвис и спросила: - Повар хочет знать, не ваша ли это лошадь в заднем дворе. Чет ответил, что его. - Можно ему ее напоить? Он сказал, что будет благодарен за это. - Грузовик сломался? – полюбопытствовала официантка. Он ответил, что нет, с его грузовиком все в порядке, и официантка ушла.
Бет Трэвис повернула овальную тарелку так, чтобы по длине она была направлена к нему, и взяла бургер. - Поешь картошки, - предложила она. – Как так, что ты никогда ничего не ешь? Он хотел было сказать, но не чувствует голода, находясь рядом с ней, но побоялся, что этим ее смутит. - Почему ты боялась, что тебе придется продавать обувь? – спросил он. - А ты когда-нибудь продавал обувь? Это ад на Земле. - В смысле, почему ты боялась, что не найдешь другую работу? Она посмотрела на бургер так, словно ответ заключался в нем. Ее глаза, обрамленные бледными ресницами, были почти такого же цвета, как и ее волосы. У него были темные волосы его матери, и он задавался вопросом, не считала ли она его индейцем. - Я не знаю, - ответила она. – Нет, я знаю. Потому что моя мама работает в школьной столовой, моя сестра – в прачечной больницы, и продавец обуви – самая прекрасная работа, которую девочка из моей семьи может получить. - А твой отец? - Я его не знаю. - Грустная история. - Да нет, - парировала она. – Это счастливая история. Я – юрист, видишь, с прекрасной работой, ради которой я езжу в чертов Гледайв, теряя разум, - она положила бургер и прижала тыльные стороны ладоней к глазам. Ее пальцы были жирными, один испачкан кетчупом. Она отняла руки от лица и посмотрела на часы. – Десять вечера, - проговорила она. – Я доберусь до дома не раньше половины восьмого утра. На дороге лоси, а около города Три Форкс вдоль реки гололедица. Если я умудрюсь все это преодолеть, то приму душ, оденусь и пойду к восьми на работу, где буду делать всякую ерунду, которой никто не хочет заниматься. Следующей ночью я буду штудировать законодательство об образовании, а днем еще до обеда уйду с работы, чтобы вернуться сюда с дергающимися глазами. Это же лучше, чем больничная прачечная, наверное, но хотя непонятно чем. - Я из местечка, расположенного рядом с Три Форксом. - Тогда ты знаешь о гололедице. Он кивнул. Она смочила салфетку в стакане с водой и вытерла пальцы, а затем выпила кофе. - Спасибо, что приехал на лошади, - сказала она. – Отвезешь меня к моей машине? На улице он снова помог ей забраться на лошадь, и она обняла его за талию. Казалось, она сливается с его телом, как кусочек пазла. Он медленно ехал к школьной стоянке, не желая ее отпускать. Около желтого «Датсуна» он крепко держал ее за руку, пока она спускалась, а потом сам слез с лошади. Она поправила пуховик там, где он задрался, и они стояли, смотря друг на друга. - Спасибо, - проговорила она. Он кивнул. Он хотел ее поцеловать, но не представлял, как это сделать. Он жалел, что не получил такого опыта, хоть с одноклассницами, хоть с добродушными секретарями, чтобы быть готовым к подобному моменту в жизни. Она начала что-то говорить, но он, чересчур нервничая, прервал ее. - Увидимся в четверг, - сказал он. Она замолчала, а потом кивнула, и он принял это за поощрение. Он снова поймал ее руку и поцеловал ее, она была мягкой и холодной. Затем он наклонился и поцеловал ее в щеку, потому что хотел этого. Она не сдвинулась с места, ни на дюйм, он уже собирался поцеловать ее по-настоящему, когда она, видимо, вышла из транса и сделала шаг назад. И отняла руку. - Мне нужно ехать, - сказала она и пошла к своей машине. Он придерживал лошадь все время, пока она выезжала с парковки, а потом пнул снег. Лошадь отшатнулась. А он готов был подпрыгивать на месте от волнения, тревоги и тоски. Он позволил ей убежать. Он не должен был целовать ее. Он не должен был целовать ее еще раз. Он должен был дать ей возможность сказать то, что она хотела. Он вскочил на лошадь и поехал домой.
В четверг вечером он приехал на грузовике, никаких ковбойских выходок. Чет находился на серьезном задании. Он собирался честно отвечать на все ее вопросы. Он собирался позволить ей говорить все, что она надумает. Он не хотел ждать, пока приедет большая часть преподавателей, и вошел в класс рано и занял свое место в конце. Комната заполнилась, в нее вошел высокий мужчина в сером костюме и с пузом размером с шар боулинга и встал за учительским столом. - Мисс Трэвис, - сказал он, - обнаружила, что поездки сюда и Миссулы слишком тяжелы, поэтому эти уроки теперь буду вести я. У меня есть практика в этом городе. И как некоторые из вас знают, а остальные узнают довольно быстро, я недавно развелся, и у меня появилось свободное время. Вот почему я тут.
Пока мужчина говорил, Чет поднялся со своего места и быстро прошел к двери. На улице он стоял, пытаясь отдышаться. Огни города расплывались перед его глазами, пока он как следует не промогрался. Затем он залез в грузовик, завел его и посмотрел на километраж: 156 358 миль. Он поддал газу так, чтобы двигатель не заглох, тот кашлянул, поймал обороты и заработал.
Он знал, что Бет Трэвис живет в Миссуле, в шестистах милях к западу, за горами. Но не знал, где именно. Он не знал, сможет ли грузовик выдержать такой путь, и что скажет владелец фермы, когда узнает, что он уезжал. Он не знал, что ее действительно напугало – он или дорога.
Он нажал на передачу и выехал из города в том направлении, в котором три раза исчезал желтый «Датсун». Дорога была гладкой и прямой, и казалось, будто это она бежит под колесами грузовика, черная и молчаливая, окруженная со всех сторон бесконечными заснеженными просторами. Он останавливался у Майлс Сити, затем снова около Биллингса, где хромал на сведенной судорогой ноге, пока не мог вести машину дальше. Около Биг-Тимбер равнины закончились и начались горы, черные очертания которых поднимались к звездам. Он остановился в Бозмене, чтобы выпить кофе и заправиться, а потом ехал по разделительной полосе пустой дороги, объезжая Логан и Три Форкс, чтобы избежать льда, тянущего свои лапы с темных обочин. Где-то справа от него спали его родители.
Еще не расцвело, когда он доехал до Миссулы, где свернул на боковую улицу, надеясь, что вдруг неожиданно увидит желтый «Датсун», припаркованным у какого-нибудь дома. Он остановился у минимаркета и поискал «Трэвис» в телефонном справочнике. Нашел там Трэвис Б с телефонным номером, но без адреса. Он записал номер позаимствованной тут же ручкой, но звонить не стал. Он спросил парнишку, стоявшего за кассой, о том, где здесь находятся юридические конторы, парень пожал плечами и сказал: - Где-то в центре. - А где это? Парень уставился на него. - В центре, - ответил он и указал налево.
Центр города. На рассвете Чет обнаружил себя посреди кучи магазинов, старых кирпичных зданий и улиц с односторонним движением. Он оставил машину на один час на парковочном месте и вышел, чтобы размять больную ногу. Горы находились так близко, что в нем зародилась боязнь замкнутого пространства. Когда он нашел резную деревянную вывеску «Адвокатское бюро», то задал вопрос секретарю, пришедшему открывать то самое бюро, не знает ли она юриста по имени Бет Трэвис. Секретарь оглядела его искривленную ногу, его обувь, его пальто и покачала головой.
В следующей юридической конторе секретарь оказалась дружелюбнее. Она назвала юридический факультет, спросила, где работала Бет Трэвис, а затем положила руку на трубку телефона. - Она преподавала в Глендайв. - У нее есть еще одно место работы, здесь. Секретарь передала эту информацию кому-то по телефону, что-то записала на клочке бумаги и протянула его ему. - Вниз к старому железнодорожному депо, - сказала она, указывая в окно карандашом. - Туда можно дойти? Она взглянула на его ногу и улыбнулась от смущения, заметив, что он это увидел. - Я доеду, - проговорил он. - Удачи.
Он подъехал к указанному на бумажке адресу в половине девятого, как раз, когда желтый «Датсун» Бет Трэвис въезжал на ту же парковку. Он вышел из грузовика, сильно нервничая. Она копалась в своем портфеле и не видела его. А потом подняла глаза. Она посмотрела на грузовик, стоявший позади него, потом обратно на него. - Я приехал, - сказал он. - Я думала, что заехала куда-то не туда, - проговорила она и отставила портфель в сторону. – Что ты здесь делаешь? - Приехал увидеться с тобой. Она кивнула, медленно. Он стоял настолько прямо, насколько мог. Она жила на расстоянии целого мира от него. Вы можете долететь до Гавайев или Франции быстрее, чем доехать сюда. Ее мир – это мир юристов, центра города, окружающих его гор. В его мире были лошади, которые просыпались голодными, коровы, ждущие еды в снегу, и пройдет еще десять часов, пока он сможет до них добраться, чтобы покормить. - Мне жаль, что ты перестала вести там уроки, - сказал он. – Я ждал их, тех вечеров. - Это не потому, что… - проговорила она. – Я хотела сказать тебе во вторник. Я уже тогда попросила меня заменить из-за дороги. Они нашли замену вчера. - Хорошо, - сказал он. – Это дорога очень тяжелая. - Вот видишь.
Мужчина в темном костюме вышел из серебристой машины и взглянул на них, оценивая Чета. Бет Трэвис помахала ему и улыбнулась. Мужчина кивнул, снова посмотрел на Чета и вошел в здание. Дверь позади него закрылась. Чет неожиданно захотел, что ей пришлось оставить преподавание из-за него. Он перенес вес с одной ноги на другую. Она откинула волосы с лица, а он подумал, что мог быть шагнуть вперед и взять ее за руку, дотронуться до задней поверхности ее шеи, где волоски потемней. Вместо этого он засунул руки в карманы джинсов. Казалось, она оглядывала парковку прежде, чем взглянуть на него. - Я не хотел сделать ничего плохого, - проговорил он. - Конечно. - Мне надо ехать, кормить животных, - сказал он. – Я просто знал, что если не съезжу сейчас, то не увижу тебя снова, а мне хотелось. Вот и все. Она кивнула. Он ждал, что она что-нибудь скажет. Он хотел вновь услышать ее голос. Он желал дотронуться до нее, до любой ее части, ее руки, может быть, талии. А она стояла вне досягаемости, ожидая, когда он уйдет. Наконец, он забрался в грузовик и завел двигатель. Она продолжала смотреть ему вслед, когда он выезжал с парковки. Он думал о том, чтобы вернуться, но не сделал этого. Он съехал на хайвей и выехал из города. Первые полчаса он так сжимал руль, что побелели костяшки пальцев, пока он, уставившись, смотрел, как его грузовик поглощает дорогу. Неожиданно он почувствовал себя слишком усталым, чтобы злиться. Его глаза стали закрываться. Он еле съехал с дороги. В Бьютте он купил чашку черного кофе и пил ее, стоя рядом с грузовиком. Он мечтал о том, чтобы они не встретились так сразу на парковке. Он хотел, чтобы у него было время подготовиться. Он смял стаканчик и выкинул его.
Проезжая Логан, он подумал об остановке, но не сделал этого. Он знал, что скажут его родители. Мама будет беспокоиться о его здоровье, ведь он вел машину всю ночь, ее больной сын рисковал жизнью. «Ты даже не знаешь эту белую девочку», - скажет она. А его отец добавит: «Боже, Чет, ты оставил лошадей без воды на целый день?»
Снова в окрестностях Хейдона, где он кормил и поил лошадей, которые выглядели здоровыми. Никто из них не разбил свое стойло. Он наспех их запряг и загрузил сани сеном, а затем они потащили их к хлеву. Он перерезал тугие желтые завязки со стогов и бросал их коровам. Лошади безропотно тащили сани, а он думал о тех двухлетках, которые сбрасывали его везде, где только могли, когда ему было четырнадцать. Боль в животе была такой же. Но он не чувствовал, что Бет Трэвис с ним обошлась заслужено. Он не знал, чего ожидал. Если бы она попросила его остаться, ему бы все равно пришлось уехать. Но окончание их разговора, этот посланный мужчиной в темном костюме защищающий взгляд, - все это заставило его чувствовать себя больным, разбитым. В хлеве он поговорил с лошадьми и держался поближе к их задним ногам, когда двигался позади них. Лошади очень чувствительны, они не любят сюрпризов, а он оставил их без воды на целый день. Он дал каждому еще по порции зерна, которое желтым влилось в их кормушки.
Он вышел на улицу, в темноту, и посмотрел на ровные поля за заборами. Луна высоко, поля покрыты голубыми тенями с черными точками коров. Его бедро затекло и гудело. Ему хотелось в туалет. И он отошел от хлева, а потом смотрел на маленькие углубления в снегу в форме кратеров. Он спрашивал себя, не зародил ли он в Бет Трэвис сомнения, показывая, насколько серьезно к ней относится. Она не вернется. Невозможно представить причин, по которым она согласится снова проделывать этот путь. Но она знала, где он находится, и его родители и дядя – единственные, кто носил фамилию Моран в Логане. Она – юрист. Найдет, если захочет.
Но она не захочет. И эта мысль вызывала боль. Он застегнул джинсы и дернул ногой. Он хотел больше практики с девушками. Вот и получил. Но теперь он хотел бы, чтобы это действительно означало больше опыта. Становилось холоднее, ему скоро придется заходить в дом. Он вынул бумажку с ее номером телефона из кармана и некоторое время внимательно смотрел на нее в лунном свете, пока не понял, что запомнил его наизусть и никогда не забудет. А потом он сделал то, что должен – скатал из бумажки шарик и выбросил его…
Нашел опечатку в тексте? Выдели нужный фрагмент и НАЖМИ!
Уважаемые читатели, пожалуйста, оставляйте комментарии, нам действительно очень интересно ваше мнение!
P.S. Для сохранения положительной атмосферы на сайте, комментарии, содержащие оскорбления в адрес Кристен, ее семьи, друзей и нашей команды, будут удалены.
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
Привет: Гость Гость, мы рады вас видеть. Пожалуйста зарегистрируйтесь или авторизуйтесь!
